Когда-то было лето.
Просыпаясь утром, Она открывала окно, чтобы сладкие, обволакивающие разум и тело цепи Морфея растворялись вихрем свежего прохладного воздуха. Пару минут стояла Она, облокотившись о подоконник, разглядывала улицу, прохожих, небо, деревья под окном, оценивала погоду... Она давала себе привыкнуть к реальности.Прогулки с друзьями, фильмы, хобби, социальные сети - все то, что было у ее сверстников мало интересовало эту маленькую отстраненную девушку. Размеренность, даже некоторого рода ленность, созирцание - было истинным наслаждением. Так она сформировалась. В этом она видела прелесть и наверное даже смысл жизни.Мир вокруг твердил "учись, двигайся, прорывайся, переступай (через себя и других), работай и так далее...". И, конечно, ей приходилось подстраиваться под этот мир. Часто она думала, особенно, когда была младше, что родители изверги, и если бы не они, она не стала бы выполнять многие бессмысленные действия, вроде ежедневного посещения школы, или занятий музыкой, или поездок в гости к родственникам. Еще больше её раздражали действия, навязываемые людьми не входившими в круг её семьи. Например, девочки из класса не раз намекали и даже прямо говорили о том, что она красивая и должна этой красотой пользоваться, поддерживать её, показывать.... Но она знала, что все это означает продавать себя ради достижения цели. А у неё не было целей, кроме как освободится от всех этих бренностей. Но даже сопротивление системе, навязываемой обществом, было для неё слишком трудоемким и бессмысленным занятием. Она предпочла ждать, как сторонний наблюдатель, дальнейшего развития собственной жизни.
Она не считала себя глупой, но даже не обижилась, когда замечала, что сотни тысяч попыток разных людей "наставить её на путь итсинный", заканчивающиеся совершенным крахом, создавали у окружения впечатление, что она непробиваемый танк, не желающий думать. Она знала, что думать, размышлять, фантазировать - это её стихия. Знала, что даже большинство самых захватывающих книг не пошли бы ни в какое сравнение с её вымышленными мирами.... Но никто не мог залезть к ней в голову и восхититься этим, впрочем это ей было совсем не нужно. Иначе она уже написала бы пару томов отличной фантастики. А к чему это? Ей нравится бывать в этих мирах, она не портит их эпитетами и правилами грамматики... Выполнять тяжкую работу превращения картин в слова для кого-то? Ей совершенно нет ни до кого дела.
Сладкий сон, нарушаемый нудным жужжанием жизни.
Чтобы жизнь не казалась тяжким бременем, которое требует постоянной сосредоточенности, анализа и принятия "важных" решений, она выработала систему действий. Основными пунктами были еда, ванная, прогулки на свежем воздухе и по настоянию родителей зарядка. Все это было подчинено определенному расписанию. Соблюдение режима обеспечивало ей стабильность и уверенность в том, что она поддерживает все жизненноважные функции тела. При этом ей не надо было каждый день решать задачи, как выжить в этом мире, как все успеть и как не совершить ошибку. Все было определено. Хотя бы на ближайшее будущее.
Самым любимым пунктом её режима было утреннее пробуждение. Проветривать по утрам комнату, стоя у открытого окна, вглядываться изо дня в день в уже столь привычные пейзажи, искать в них что-то интересное и в очередной раз убеждаться, что люди со своей суетливостью, со своими мелкими и глобальными целями в жизни совершенно бестолковые существа. Её губы чуть подымались в уголках. Она-то знала, что ничего интересного в этой реальной жизни нет, и она не совершает ошибок и не строит глупых иллюзий, не тратит свои силы и время на то,что не принесет ей счастья. Она улыбалась своему знанию. И пусть все пустое и бренное мчиться мимо.
И все же, несмотря на равнодушие ко всему происходящему в мире, была у неё небольшая мечта. Под её окном росло дерево. Каждое лето она следила за тем, как дерево стремилось ввысь. Иногда по этому поводу она даже испытывала чувство эйфории. Ведь однажды, совсем скоро, это дерево разрастется так, чтобы своими ветвями, богатыми листвой, закрыть от её глаз и улицу, и людей её наполняющих, и шум... Это дерево было для неё защитной стеной, барьером. Как веки скрывают от наших глаз страшные картины, так и девочка надеялась скрыть от себя этот уродливый мир.
Просыпаясь утром, Она открывала окно, чтобы сладкие, обволакивающие разум и тело цепи Морфея растворялись вихрем свежего прохладного воздуха. Пару минут стояла Она, облокотившись о подоконник, разглядывала улицу, прохожих, небо, деревья под окном, оценивала погоду... Она давала себе привыкнуть к реальности.Прогулки с друзьями, фильмы, хобби, социальные сети - все то, что было у ее сверстников мало интересовало эту маленькую отстраненную девушку. Размеренность, даже некоторого рода ленность, созирцание - было истинным наслаждением. Так она сформировалась. В этом она видела прелесть и наверное даже смысл жизни.Мир вокруг твердил "учись, двигайся, прорывайся, переступай (через себя и других), работай и так далее...". И, конечно, ей приходилось подстраиваться под этот мир. Часто она думала, особенно, когда была младше, что родители изверги, и если бы не они, она не стала бы выполнять многие бессмысленные действия, вроде ежедневного посещения школы, или занятий музыкой, или поездок в гости к родственникам. Еще больше её раздражали действия, навязываемые людьми не входившими в круг её семьи. Например, девочки из класса не раз намекали и даже прямо говорили о том, что она красивая и должна этой красотой пользоваться, поддерживать её, показывать.... Но она знала, что все это означает продавать себя ради достижения цели. А у неё не было целей, кроме как освободится от всех этих бренностей. Но даже сопротивление системе, навязываемой обществом, было для неё слишком трудоемким и бессмысленным занятием. Она предпочла ждать, как сторонний наблюдатель, дальнейшего развития собственной жизни.
Она не считала себя глупой, но даже не обижилась, когда замечала, что сотни тысяч попыток разных людей "наставить её на путь итсинный", заканчивающиеся совершенным крахом, создавали у окружения впечатление, что она непробиваемый танк, не желающий думать. Она знала, что думать, размышлять, фантазировать - это её стихия. Знала, что даже большинство самых захватывающих книг не пошли бы ни в какое сравнение с её вымышленными мирами.... Но никто не мог залезть к ней в голову и восхититься этим, впрочем это ей было совсем не нужно. Иначе она уже написала бы пару томов отличной фантастики. А к чему это? Ей нравится бывать в этих мирах, она не портит их эпитетами и правилами грамматики... Выполнять тяжкую работу превращения картин в слова для кого-то? Ей совершенно нет ни до кого дела.
Сладкий сон, нарушаемый нудным жужжанием жизни.
Чтобы жизнь не казалась тяжким бременем, которое требует постоянной сосредоточенности, анализа и принятия "важных" решений, она выработала систему действий. Основными пунктами были еда, ванная, прогулки на свежем воздухе и по настоянию родителей зарядка. Все это было подчинено определенному расписанию. Соблюдение режима обеспечивало ей стабильность и уверенность в том, что она поддерживает все жизненноважные функции тела. При этом ей не надо было каждый день решать задачи, как выжить в этом мире, как все успеть и как не совершить ошибку. Все было определено. Хотя бы на ближайшее будущее.
Самым любимым пунктом её режима было утреннее пробуждение. Проветривать по утрам комнату, стоя у открытого окна, вглядываться изо дня в день в уже столь привычные пейзажи, искать в них что-то интересное и в очередной раз убеждаться, что люди со своей суетливостью, со своими мелкими и глобальными целями в жизни совершенно бестолковые существа. Её губы чуть подымались в уголках. Она-то знала, что ничего интересного в этой реальной жизни нет, и она не совершает ошибок и не строит глупых иллюзий, не тратит свои силы и время на то,что не принесет ей счастья. Она улыбалась своему знанию. И пусть все пустое и бренное мчиться мимо.
И все же, несмотря на равнодушие ко всему происходящему в мире, была у неё небольшая мечта. Под её окном росло дерево. Каждое лето она следила за тем, как дерево стремилось ввысь. Иногда по этому поводу она даже испытывала чувство эйфории. Ведь однажды, совсем скоро, это дерево разрастется так, чтобы своими ветвями, богатыми листвой, закрыть от её глаз и улицу, и людей её наполняющих, и шум... Это дерево было для неё защитной стеной, барьером. Как веки скрывают от наших глаз страшные картины, так и девочка надеялась скрыть от себя этот уродливый мир.
